Петр Мамонов о смысле жизни

Каждый

встречающийся на пути человек — ангел. 

Он тебе помощник и встретился недаром.

Он тебя или испытывает, или любит. Другого

не дано. У меня был случай в молодости.

Выпивали мы с приятелем, расстались

поздно. Утром звоню узнать, как добрался,

а мне говорят: он под электричку упал,

обе ноги отрезало. Беда невыносимая,

правда? Я к нему в больницу пришел, он

говорит: «Тебе хорошо, а я вот...» — и

одеяло открыл, а там... ужас! Был он

человеком гордым. А стал скромнейшим,

веселым.

Поставил протезы, жена, четверо

детей, детский писатель, счастьем залит

по уши. Вот как Господь исцеляет души

болезнями физическими! Возможно, не

случись с человеком горя, гордился бы

дальше — и засох, как корка черствая.

Таков труднопереносимый, но самый

близкий путь к очищению духовному. Нужно

каждую минуту поучаться, каждую минуту

думать, что сказать. И созидать, созидать,

созидать.

Жизнь порой бьет, но эти

удары — лекарство. «Наказание» — от

слова «наказ». А наказ — это урок, учение.

Господь нас учит, как отец заботливый.

Ставит маленького сына в угол, чтобы он

в следующий раз не делал плохого. Дитя

рвется, а отец держит его за руку, чтобы

под трамвай не попал. Так и Бог. Искушения

— это экзамен. А экзамен зачем? Чтобы

его сдать. В этих испытаниях мы становимся

все чище и чище. Золото в огне жгут, чтобы

оно стало чистым. Так и души наши. Мы

должны переносить скорби безропотно,

без вопроса «за что?». Это наш

путь.

Подлинный смысл жизни —
любить.

— Зачем мы живем? Долгие
годы я никак не отвечал на этот вопрос
— бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался,
твердил: «Я главный». А подлинный смысл
жизни — любить. Это значит жертвовать,
а жертвовать — это отдавать. Схема
простейшая. Это не означает — ходить в
церковь, ставить свечки и молиться.
Смотрите: Чечня, 2002 год, восемь солдатиков
стоят, один у гранаты случайно выдернул
чеку, и вот она крутится. Подполковник,
55 лет, в церковь ни разу не ходил, ни
одной свечки не поставил, неверующий,
коммунист, четверо детей... брюхом
бросился на гранату, его в куски, солдатики
все живы, а командир — пулей в рай. Это
жертва. Выше, чем отдать свою жизнь за
другого, нет ничего на свете.
В войну
все проявляется. Там все спрессовано.
А в обыденной жизни размыто. Мы думаем:
для хороших дел есть еще завтра,
послезавтра... А если умрешь уже сегодня
ночью? Что ты будешь делать в четверг,
если умрешь в среду? Кажется, только
вчера сидел рядом Олег Иванович Янковский,
вот его курточка лежит, вот трубочка. А
где сейчас Олег Иванович? Мы с ним на
съемках фильма «Царь» сдружились. Много
о жизни беседовали. Я и после его смерти
с ним беседую. Молюсь: «Господи, помилуй
и спаси его душу!» Вот что проходит туда
— молитва. Поэтому, когда буду умирать,
мне не надо роскошных дубовых гробов и
цветов. Молитесь, ребята, за меня, потому
что я прожил очень всякую жизнь.
Молитва
важна и при жизни. Слово «спасибо» —
«спаси Бог» — это уже молитва. Бывает,
не могу очки найти, прошу Творца Вселенной:
«Помоги, Господи!» — и нахожу. Отец
Небесный любит нас, к нему всегда можно
за помощью обратиться. Вы знаете, какое
это чудо?! Cидим мы здесь с вами, такие
червячки, — и можем напрямую сказать:
«Господи, помилуй!» Даже маленькая
просьба — запрос во Вселенную. Вот
крутняк! Никакой героин рядом не
лежал!
Господь не злой дядька с палкой,
который, сидя на облаке, считает наши
поступки, нет! Он нас любит больше, чем
мама, чем все вместе взятые. И если дает
какие-то скорбные обстоятельства —
значит, нашей душе это надо. Вспомните
свою жизнь в моменты, когда было тяжело,
трудно, — вот самый кайф, вот где круто!
Написалась у меня такая штучка: чем хуже
условия, тем лучше коты. Вот так...

Любовь
— это вымыть посуду вне очереди.

Видеть
хорошее, цепляться за него — единственный
продуктивный путь. Другой человек может
многое делать не так, но в чем-то он
обязательно хорош. Вот за эту ниточку
и надо тянуть, а на дрянь не обращать
внимания. Любовь — это не чувство, а
действие. Не надо пылать африканскими
чувствами к старухе, уступая ей место
в метро. Твой поступок — тоже любовь.
Любовь — это вымыть посуду вне
очереди.

Спаси себя — и хватит с
тебя

— Нельзя рассказать про вкус
ананаса, если его не попробовать. Нельзя
рассказать про то, что такое христианство,
не пробуя. Попробуйте уступить, позвонить
Людке, с которой не разговаривали пять
лет, и сказать: «Люд, давай закончим всю
эту историю: я что-то сказала не так, ты
сказала... Давай в кино сходим». Вы
увидите, как ночью будет хорошо! Все
возвращается во сто крат тебе, любимому,
но только не тряпками, а состоянием
души. Вот подлинное счастье! Но чтобы
его достичь, каждую минуту надо думать,
что сказать, что сделать. Это все есть
созидание.
Посмотрите, что делается
вокруг: сколько хороших людей, чистых,
удивительных, веселых лиц. Если мы видим
гадость — значит, она в нас. Подобное
соединяется с подобным. Если я говорю:
вот пошел ворюга — значит, я сам стырил
если не тысячу долларов, то гвоздь. Не
осуждайте людей, взгляните на себя.
Спаси
себя — и хватит с тебя. Верни Бога в
себя, обрати свой взор, свои глаза не
вовне, а вовнутрь. Полюби себя, а потом
самолюбие преврати в любовь к ближнему
— вот норма. Мы все извращенцы. Вместо
того чтобы быть щедрыми — жадничаем.
Живем наоборот, на голове ходим. На ноги
встать — это отдать. Но если ты отдал
десять тысяч долларов, а потом пожалел,
подумал, что нужно было отдать пять, —
твоего доброго дела, считай, и нет.

Я прожил сегодняшний день — кому-нибудь
от этого было хорошо?

Каждую ночь
нужно задавать себе простенький вопросик:
я прожил сегодняшний день — кому-нибудь
от этого было хорошо? Вот я, знаменитый
крутой артист, рок-н-ролльщик, — могу с
вами разговаривать так, что вы по струнке
будете ходить. Но разве мне от этого
лучше будет? Или вам? Одно из имен дьявола
— «разделяющий». Внутренний дьявол
внушает: ты прав, старик, давай всех
построй! Я стараюсь таким не быть.
Продвигаюсь в своей душевной работе
каждый день. Комариными шажочками.
Не
хочу ничем гордиться: ни своей ролью в
фильме «Остров», ни стихами своими, ни
песнями, — хочу с краю глядеть на все
это. Мне чудо — каждый день, у меня каждый
день небо разное. А один день не похож
на другой. Счастье, что стал это замечать.
Я очень много пропустил, мне очень жаль.
Об этом я плачу, внутренне, конечно.
Могло быть все чище и лучше. Один человек
сказал: ты такие песни написал, потому
что водку пил. Но я их написал не благодаря
водке, а вопреки. С высоты своих 60 лет я
говорю: нельзя терять в этой жизни ни
минуты, времени мало, жизнь коротка, и
в ней может быть прекрасен каждый момент.
Важно утром встать и убрать вокруг. Если
я проснулся в дурном настроении, не
портвейн пью, а говорю: «Господи, что-то
мне плохо. Я надеюсь на тебя, ничего у
меня не получается». Вот это движение
самое важное.